Иван Алиханов - "Дней минувших анекдоты" - глава "Последние годы Александра Яковлевича".
http://alikhanov.livejournal.com/699062.html -
Нэпман или брат Сталина - глава 6.
http://alikhanov.livejournal.com/571815.html
http://alikhanov.livejournal.com/571961.html -
Согретые сталинским солнцем - глава 8.
Глава 11.
Последние годы Александра Яковлевича
«Быть, или не быть?»
У. Шекспир
Уехав из Москвы в декабре 1940 года на другой день после импровизированной свадьбы, я вернулся в Орджоникидзе к месту службы.
Мама в коротеньких письмах раз в месяц с немецкой пунктуальностью сообщала мне домашние и семейные новости. Вскоре после начала войны в Орджоникидзе приехала моя жена, а в начале сентября — моя теща Анна Васильевна. Чтобы достать железнодорожный билет, ей пришлось обратиться за помощью к Александру Яковлевичу. От тещи я узнал, что мама и Валя – жена моего брата Миши, с только что родившейся дочерью Леночкой отправлены в Куйбышев. Это были последние сведения о родных мне людях. Потом, уже в конце декабря 1941 года, состоялся разговор по телефону с Александром Яковлевичем. Затем последовало все то, что уже описано в главе «Моя война».
7 мая 1945 года команда борцов из Грузии отправилась в Москву на соревнования. 9 мая на всех железнодорожных станциях наш поезд сопровождало народное ликование. Война кончилась!
Перед войной - Ваня, Александр Яковлевич, Бичико, Миша
Перед отъездом в Москву я зашел к Василию Яковлевичу Эгнаташвили в Верховный Совет. Он встретил меня, как обычно, очень приветливо: «А, Ваня, Ваня, заходи! Как ты живешь? В Москву едешь? В Москву, в Москву... К Саше? Очень хорошо!» — говорил он, прохаживаясь по своему огромному кабинету. — «Саша все жалуется на болезни. Он думает, что болен; он куда здоровее меня, а я не жалуюсь. Он просто мнительный...» Василий Яковлевич любил повторять одно и то же. Время от времени, затягиваясь папироской, он останавливался, растягивал рот, сильно дул, при этом дым выходил из уголков рта в разные стороны, наподобие сомьих усов.
На вопрос о судьбе моей мамы, он отговорился незнанием: «Саша знает, он знает, ты у него спроси. Правда он думает, что он болен…» - так напутствовал меня Василий Яковлевич.
Во всяком случае, я узнал, что Александр Яковлевич живет в новой квартире, в доме, где размещен известный всему Союзу ресторан «Арагви», и номер его телефона.
Прибыв в Москву, я тотчас позвонил по телефону и пошел на улицу Горького. На улице меня поджидала все та же моя няня Настя, с глазами полными слез. Отчим жил на втором этаже, квартира выходила окнами на Моссовет.
В глубине души я верил, что под покровительством такого мужа с моей мамой не должно было случиться большого несчастья, но, увидев скорбную позу Александра Яковлевича, и его влажные глава, понял, что ошибался. Оказывается, мама была арестована в Куйбышеве и умерла в лагере еще в декабре 1941 года на третьем месяце заключения. С тех пор прошло уже более четырех лет. Они свое отгоревали, и их слезы и скорбь были соболезнованием мне по поводу ее гибели. Но они знали, что мне предстоит испытать еще один, едва ли не больший удар судьбы...
читать ( Collapse )
Нэпман или брат Сталина - глава 6.
http://alikhanov.livejournal.com/571815.html
http://alikhanov.livejournal.com/571961.html -
Согретые сталинским солнцем - глава 8.
Глава 11.
Последние годы Александра Яковлевича
«Быть, или не быть?»
У. Шекспир
Уехав из Москвы в декабре 1940 года на другой день после импровизированной свадьбы, я вернулся в Орджоникидзе к месту службы.
Мама в коротеньких письмах раз в месяц с немецкой пунктуальностью сообщала мне домашние и семейные новости. Вскоре после начала войны в Орджоникидзе приехала моя жена, а в начале сентября — моя теща Анна Васильевна. Чтобы достать железнодорожный билет, ей пришлось обратиться за помощью к Александру Яковлевичу. От тещи я узнал, что мама и Валя – жена моего брата Миши, с только что родившейся дочерью Леночкой отправлены в Куйбышев. Это были последние сведения о родных мне людях. Потом, уже в конце декабря 1941 года, состоялся разговор по телефону с Александром Яковлевичем. Затем последовало все то, что уже описано в главе «Моя война».
7 мая 1945 года команда борцов из Грузии отправилась в Москву на соревнования. 9 мая на всех железнодорожных станциях наш поезд сопровождало народное ликование. Война кончилась!
Перед войной - Ваня, Александр Яковлевич, Бичико, Миша
Перед отъездом в Москву я зашел к Василию Яковлевичу Эгнаташвили в Верховный Совет. Он встретил меня, как обычно, очень приветливо: «А, Ваня, Ваня, заходи! Как ты живешь? В Москву едешь? В Москву, в Москву... К Саше? Очень хорошо!» — говорил он, прохаживаясь по своему огромному кабинету. — «Саша все жалуется на болезни. Он думает, что болен; он куда здоровее меня, а я не жалуюсь. Он просто мнительный...» Василий Яковлевич любил повторять одно и то же. Время от времени, затягиваясь папироской, он останавливался, растягивал рот, сильно дул, при этом дым выходил из уголков рта в разные стороны, наподобие сомьих усов.
На вопрос о судьбе моей мамы, он отговорился незнанием: «Саша знает, он знает, ты у него спроси. Правда он думает, что он болен…» - так напутствовал меня Василий Яковлевич.
Во всяком случае, я узнал, что Александр Яковлевич живет в новой квартире, в доме, где размещен известный всему Союзу ресторан «Арагви», и номер его телефона.
Прибыв в Москву, я тотчас позвонил по телефону и пошел на улицу Горького. На улице меня поджидала все та же моя няня Настя, с глазами полными слез. Отчим жил на втором этаже, квартира выходила окнами на Моссовет.
В глубине души я верил, что под покровительством такого мужа с моей мамой не должно было случиться большого несчастья, но, увидев скорбную позу Александра Яковлевича, и его влажные глава, понял, что ошибался. Оказывается, мама была арестована в Куйбышеве и умерла в лагере еще в декабре 1941 года на третьем месяце заключения. С тех пор прошло уже более четырех лет. Они свое отгоревали, и их слезы и скорбь были соболезнованием мне по поводу ее гибели. Но они знали, что мне предстоит испытать еще один, едва ли не больший удар судьбы...
читать ( Collapse )
