Подняв, как крест, победный Красный стяг -
В агитпоход - пусть все еще девятый,
Я направлялся в приполярный мрак,
Сияньем комсомолии объятый.
Глашатай смысла, я не замолкал,
Мой голос и призывен, и свободен:
Вперед! На Север! На лесоповал!
В десятый раз вернем мы Крест Господень!
* * *
Окно замерзшее вокзала
Чуть продышала - наблюдала,
Печальным взором и пустым,
Придавленный морозом дым...
* * *
На читинской грузовой,
Где заждались эшелоны,
Только волей непреклонной
Жизнь идет в мороз лютой.
Минус сорок. Ветер, снег,
Гарь и горки ледяные -
В них колодки тормозные,
Отработавшие век.
Работяга бьет - размах
Скрадывает телогрейка.
В тех колодках нержавейка, -
Бьет за совесть, ни за страх.
Наледь скалывает, бьет,
Лом в руках его летает, -
Будущее приближает,
Сокрушая ломом лед...
* * *
Морозный БАМ - дорога из дорог!
И дни летят, и промельком столбы -
Колесные тележки пляшут рок,
Ритм молодости, а потом судьбы...
События и поездки 1985 года.
В начале года - поездка в Агитпоезде по Нечерноземью:
Бологое, Оленино, Торопец, Ржев, Удомля - десятки выступлений.
В начале зимы на БАМ - месяц в агитпоезде - на каждой станции 4-5 выступлений.
КАНОИСТ - ОДИНОЧНИК
По сетке Олимпийских баз
Идет за сбором сбор.
Прибалтика, затем Кавказ -
Работа на измор.
Здесь не бывает чересчур,
Хоть воздух ловишь ртом.
Из Кяярику в Мингечаур,
И Гали - на потом.
Водохранилищ поперек,
С веслом наперевес,
Он словно сам рождает ток
Турбин ИнгуриГЭС.
На суше очень неуклюж,
Сутулится, молчит,
Таскает штангу, входит в душ,
Питается и спит.
А утром снова раньше птиц,
Нелепый рукокрыл,
Касаясь кистью половиц,
Пошел, потом поплыл.
И вновь – как двадцать лет подряд! -
Он вложится в успех,
И к финишу больших регат
Придет быстрее всех!
Стартует по шестой воде
Великий чемпион.
В честь той, которой нет нигде,
Обгонит время он...
В реляциях газетный лист,
Стреляет пулемет.
А одиночник-каноист
Гребет, гребет, гребет...
Ингури, село Гали
***
Мимолетен сентябрь в Туруханском краю,
Осень длится едва ли неделю,
И пока добредешь от причала к жилью,
Дождь сменяется мокрой метелью.
Приведет к магазину дощатый настил,
По грязи доберусь и до почты.
Каждый домик всем видом своим повторил
И рельеф, и неровности почвы.
Никогда не сказать на страницах письма
Этот ветер, что чувствуешь грудью.
Деревянные, низкие эти дома,
Обращенные к небу, к безлюдью...
***
Что же средь полуночной Енисей-реки,
Снятся телефонные, частые звонки?..
Все дела какие-то за пять тысяч верст,
Под сияньем пристальным ледовитых звезд.
Я морошку-ягоду соберу в ладонь, -
Память, ну пожалуйста больше не трезвонь!
Чтобы шишки колотом сбить с таежных крон,
Пусть лишь только кедровый раздается звон!
***
Гей, Верещагино!
Свора голодных собак лает в тайгу.
Мы уходим в верховье.
Вот уже отблеск воды слепит глаза мне,
Желтые пятна наплыли на крайние избы,
Осени смутная грусть дымкой восходит...
Все отдаляется - глинистый берег пологий,
Темные срубы, поленицы, лодки,
Сети на кольях, бревна у самой реки...
Долго смотрю, и никто не посмотрит нам вслед.
1983 год. Енисейская тетрадь
* * *
Живу в стране на агитпоездах, -
Всегда в пути, точнее, на путях.
Я комсомолом поднят спозаранку,
И по райцентру или полустанку
Спешу в общагу, в школу и в ДК, -
Вы вспомните меня наверняка!
1985 г.