ПОСЛЕ СЕВЕРНОЙ ВОЙНЫ
Сожмет виски бессонной крови шум,
Но мысль не вырвется из круга -
Приходит раньше имени на ум
Порядок цифр - и «набираю» друга.
Ты позвонишь, я трубку подниму,
А это значит - я еще не помер.
Покажется порой, мне самому
Пожизненно присвоен только номер.
А провод донесет до нас с тобой
Не голоса - вибрации мембраны,
И сервисы эпохи цифровой
Врачуют нашей мнительности раны...
А Петр был занят Северной войной.
Монарха то и дело беспокоя,
Ночами офицеры и гонцы,
Мешая спать, слонялись по покоям.
Казарменный порядок во дворцы
Ввел Петр.
Дал нумерацию постелям
И запретил их без толку менять...
На цифры не пристало нам пенять -
Судьбу петровых слуг и мы разделим.
Стихотворение опубликовано в журнале "Наш Современник" в 2007 году.
http://alikhanov.livejournal.com/890694.html
***
Поднялись бы Державина власы,
Когда бы услыхал он наши речи:
"Как дам раза - просыпешься в трусы".
Кто наши души исподволь калечит?
Когда закостенелым языком
Казарменные подпирают своды,
Я слышу в разговорчике твоем
Последнее прибежище свободы.
* * *
Какое множество романов
О Первой мировой:
Вот среди унтеров-болванов
Простецкий парень с хитрецой.
А вот герой читает сводки,
И не дождавшись перемен,
Бежит в Швейцарию на лодке,
Которую дает бармен.
А вот песереди Европы
Несчастный паренек лежит,
Сдает, потом берет окопы
И будет, наконец, убит.
А вот проснувшись спозаранку,
Туман увидев за окном,
Вновь офицер бредет по замку
И размышляет о былом.
Все утешенья бесполезны,
Когда распалось бытие, -
Война разверзлась, словно бездна,
И все провалится в нее...
(Романы: «Похождения бравого солдата Швейка», «Прощай, оружие»,
«На западном фронте без перемен», «Возвращение в Брайдсхед»,
«Август 14-го»)
На Первой мировой войне воевали двоюродные братья моего отца - Сергей Беренс - погиб на войне, полковник Константин Шабудагов (погиб уже после войны с Соловках) будущие адмиралы Михаил и Евгений Беренсы http://alikhanov.livejournal.com/2085924.html (сыновья тети отца - Марии)
* * *
Мне снится волейбол и восходящий мяч,
Я прыгаю за ним, а он уходит в небо...
ВО ГЛУБИНЕ ХОЛСТА...
Истопник и бомжиха забрались в мою мастерскую,
подобрали ключи, выдавили окно.
Я за ними слежу, но мешать не рискую -
они краски кладут на мое полотно.
Не ходили в учениках, не были самоучками,
всё знают заранее назубок.
Их кроссовки пришлепнуты липучками,
как пространство - мазками наискосок.
Значит нет азбучных истин,
раз никто не оробел -
что выходит из-под кисти,
тем и заполняют пробел.
Я бы прогнал их без всяких,
но они заявились неспроста:
если уйдут - сразу иссякнет
существующее во глубине холста.
* * *
Руины рода...
Голос подам из-под обломков, -
С обидою на предков, с надеждой на потомков.
Нелепо то и это,
И голос без ответа.
* * *
О, Север, колыбель свободы,
Нет никого - куда ни глядь.
Бреду с ружьишком в глухомань,
А для себя я царь природы...
* * *
Что чувствуешь - то говори, -
Слова становятся судьбой.
Но главное - чтоб словари
Все время были под рукой.
Старайся очень - ремесло
Всегда дается тяжело.
А строчку тотчас запиши
С крылатой легкостью души...
Опубликовано в "Лит. газете"
* * *
Звучащий век... В его начале,
Сквозь допотопный граммофон,
Чуть слышно песенки звучали, -
Век жил, а не казался он.
Экраном удалось обрамить
Мелодии, слова и дни.
Унифицирована память,
Воспоминания одни.
* * *
Не делай вид, что изменился ты -
Годами унижений, суеты,
Твоя душа давно сформировалась,
И недоверие в тебя впиталось.
Когда она ни с самого начала -
Свобода бесконечно запоздала...
* * *
Где дом стоял - нет больше ничего.
Но строить стены не начну сначала,
Хоть землю жаль, и деда моего,
Зарытого у Беломорканала.
По воле было, стало по судьбе.
След заметен великой круговертью.
И дом бы рухнул сам бы по себе,
И дед бы умер собственною смертью.
Что было внове - стало вдруг старо,
Когда ж околемались недобитки,
И стали жить, да наживать добро,
И внуки оказались не в убытке.
И вот мы прикатили по лугам -
Старухи в деревеньке встрепенулись:
"- Гляди-ка, раскулаченные к нам
На "Жигулях" вернулись..."
1980-1987 гг.
- Кто вы? - спросили старушки.
Я ответил:
- Анны Горемычкиной внуки. А дом-то наш где?
- А, раскулаченные вернулись - определились они, - вон там стоял, - указали, и продолжили разговор между собой.
На месте дома моего деда, среди травы, виднелись развалины.
(Стихотворение писалось 7 лет.)
ВОЛЬНАЯ ИСПАНИЯ
(Горная вершина на Кавказе)
Нет, не флаги белые* - ореол названия
Вижу над горой.
«Вольная Испания», вольная Испания -
Мы опять с тобой!
Зубы и признания на допросах выбили,
Но года летят.
Пропадая без вести, вовсе мы не выбыли
Из Интербригад!
Мы пройдем по площади вслед за пионерами,
В сердце горн звучит.
Вся страна в волнении - что за Пиренеями,
Как дела, Мадрид?
Как дела на западе, как дела на севере,
На востоке как?
И бойцы в расщелине вновь вздохнут о клевере
Между двух атак.
* «Белые флаги» - снежные сдувы со склонов гор.
Москва- первые две строфы,
вторые две строфы - Леселидзе.
ГУМИЛЕВ В ТИФЛИСЕ
В Сололаках* в доме Мирзояна
Проживает юный Гумилев.
«Капитал» читает неустанно
И экспроприировать готов.
Впереди еще так много жизни -
Целых двадцать лет.
Только посвяти их не отчизне -
А себе, поэт.
А вокруг грузины и армяне
К празднику готовятся заране,
На майдане жарят шашлыки.
Но, гостеприимству вопреки,
Он ведет марксистские кружки.
Кто же виноват? - теперь гадаем.
Гумилев! - ты сам и виноват,
Политэкономии примат
Преподав кровавым негодяям.
* Николай Гумилев учился с 1900 по 1903 год в 1-ой Тифлисской Гимназии, жил в Сололаках (армянский район старого Тифлиса), в доме Мирзояна на Лермонтовской улице. Штудировал "Капитал", и вечерами вел в этом же доме "марскисткий кружок".
ПАМЯТИ ДРУГА
- Жигарев! Саша! Я уже здесь!
Брось, не высматривай лица в потоке.
Раз уж в эфир мы сумели пролезть,
Значит не зря обиваем пороги.
Что я несу?! На язык мне типун!
То, что ты умер - не помню, хоть тресни...
Как ты все время шел на тягун,
Сердцем своим педалируя песни...
Тают в эфире наши следы.
Душу вложил ты в радиоволны.
Пусть хоть припев долетит до звезды,
Неунывающей глупости полный.
В этот расхристанный шум бытия
Мы ненадолго сумели вписаться...
"Жигарев! Саша! Это же я!" -
Надо же снова так обознаться...
* тягун - подъем на языке велогонщиков.
***
Вихрем тополь во дворе сломало,-
Кроны нет - остался только ствол.
Мне недостает - все будет мало
Воздуха, в котором тополь цвел...
