ПО ПУТЕВКАМ БЮРО СОВЕТСКОЙ ЛИТЕРАТУРЫ
Средь фрезерных станков,
сверлильных, шлифовальных,
Я не читал стихов
осенних и печальных...
НА ПУШКИНСКОЙ В 1989 году
В шуме дней коротких и свободных,
где рыдал баян,
В сквозняках подземно-переходных,
радостен и пьян,
И совсем тогда еще не старый,
веря в гул строки,
подписал я людям экземпляры
сердцем от руки.
И роились дикие киоски -
время покупать.
И не доносить мне те обноски,
Не доистрепать...
***
Чего ни случается
На нашем веку -
История изгаляется,
Оживляя строку...
***
За счет чужой гужуясь в кабаках,
Не утруждал ни ум, ни позвоночник,
Все сбоку прохлаждался, абы как,
Теперь свой скарб носишь ты, как мешочник.
Что ж сравнивать, когда все так и есть...
И не пробиться на юга в плацкарте -
Рад в зале ожидания присесть,
Да только ехать надо было в марте.
Съестное ты в тряпицу заверни,
Чтоб в мешковине свеженьким осталось.
Ах, как в дороге долго длятся дни! -
И в юность - из дому, так и домой под старость…
НА ЗАМЕНУ ЭЛЕКТРОСЧЕТЧИКА
Старый счетчик крутился, гудя по утрам,
На пороге больших перемен, -
Кипятильник шипел, покидая стакан,
И сушил твои волосы фен.
Он считал киловатты тех бдений ночных
В коммунальной моей тесноте.
На любви экономили мы на двоих
И нам было светло в темноте.
Самой лучшей из харьковких электробритв
Я наощупь водил по щекам.
И осталось за свет, что в годах тех горит,
Доплатить по последним счетам.
* * *
Не скрепит слов журнальная обложка -
Бессвязный лепет свяжет нас сильней,
А к нам летит, и ждать совсем немножко -
Сама любовь из ветра и огней…
ГУМИЛЕВ В ТИФЛИСЕ
В Сололаках* в доме Мирзояна
Проживает юный Гумилев.
«Капитал» читает неустанно
И экспроприировать готов.
Впереди еще так много жизни -
Целых двадцать лет.
Только посвяти их не отчизне -
А себе, поэт.
А вокруг грузины и армяне
К празднику готовятся заране,
На майдане жарят шашлыки.
Но, гостеприимству вопреки,
Он ведет марксистские кружки.
Кто же виноват? - теперь гадаем.
Гумилев! - ты сам и виноват,
Политэкономии примат
Преподав кровавым негодяям.
* Николай Гумилев 3 года (1900-03 гг.) учился в 1-ой Тифлисской Гимназии, жил в Сололаках (армянский район старого Тифлиса), в доме Мирзояна на Лермонтовской улице. Штудировал "Капитал", и вечерами вел в этом же доме "марскисткий кружок".
***
Вдоль улицы, где те же водостоки,
Фасады, камни - в тот же век жестокий.
Я следом шел лет через шестьдесят,
И видел в стеклах отраженный взгляд.
Мой прадед поставляет сбрую, седла,
Зажиточно живет, но не оседло.
В горах кипит имперская работа:
В ночь - кавалерия, а по утру - пехота.
Мир так несправедлив и неказист!
Всё изменить! - решает гимназист.
Для своего марксистского кружка
Он лучшего найдет ученика.
Бунтарская свершилась небылица,
И мой отец уехал из Тифлиса.
Взгляд в прошлое вернулся, полный сглаза -
И вновь корпим над картами Кавказа.
Чугун ворот просел, засов ослаб,
В засадах времени не разобрался штаб...
***
Идет ХХ век,
И я иду в кино,
Потом на велотрек
На улице Камо.
Стрелял и отнимал,
Сжимая револьвер, -
И счастье приближал
Революционер.
Пройду Верийский спуск,
И мост через Куру.
Запомню наизусть,
Ни строчки не сотру.
И через двадцать лет
Возникнет смысл иной,
И засияет свет,
Рождаемый строкой.
Пока ж кружится лист,
Шин шелестящий звук,
И велосипедист
Дает за кругом круг.
Он давит вниз педаль,
Она взлетает вверх,
И приближает даль,
Готовит смену вех...
***
Пока я вспоминал Тифлис,
Где дед, отец хлебнули лиха,
Росою сойки напились,
Уже созрела облепиха.
Клевать! Срывать! - шумят, зовут,
Взлетают птицы из-под кочек.
Осенней радостью живут...
А я смотрю в проемы строчек.
Где пал, где похоронен был -
Кромешный год пришёлся на год,
Утешусь вспархиваньем крыл,
К созвездьям ярких желтых ягод…